Растрачены силы, разбрызганы чувства Поэма об отце Прощай любовь!.. и все-таки спасибо Сентябрь месяц удивил Война Тривиальных дум Бездушные строчки Накрыла осень золотом разлуку Все правильно, насильно мил не будешь Прости меня за вечер тот проклятый! Спасибо тебе за спасибо Провожают криком осень Давным-давно тебя не вижу, Чуть плечом различая Растрачены силы, разбрызганы чувства Растрачены силы, разбрызганы чувства, Смотреть научился правде в глаза Как в мире большом одиноко и пусто, Клубятся туманом печаль и слеза. Глазами веду, нет людей мне знакомых, Откуда и кто вы, что делали? А? Иду, отряхаясь от липкой соломы, Вы просто присели, и я отдыхал, Устал забираться по каменной круче. Не помню начала, не знаю конца. Зачем притворяться, не будет ли лучше, Стандартную порцию выпить свинца. Рисуя отчаянно-желтые буквы, Ночной Балаково за плечи обнял, - «Отдай по-хорошему», - выдохнул, - «ну-ка!» И что-то такое из правой отнял. Растрачены силы, разбрызганы чувства, Пойди, разберись, с кем, когда и куда, Как в мире большом одиноко и пусто, Унылые мимо проходят года. Наверх Поэма об отце О войне не пел и не писал, Будто нет ни голоса, ни слуха, Может то, что сам не воевал, Не служил и пороха не нюхал? Не кричал протяжное «ура»! Не кидал на выдохе гранату, Ни на чьих руках не умирал, Не стрелял, не строил «в три наката» И когда (назад ни шагу!) весь народ Встал за жизнь, за счастье, за свободу! Я - ничем помочь ему не мог, Своему советскому народу. Не страдал, не шел, не голодал, Ни в каких боях не отличился, Потому, что я еще тогда И не жил, и даже не родился. Не успел. Удары по врагу Без меня успешно наносили, И, конечно, что я знать могу О войне? По книгам, да по фильмам И еще (довольно много) мне И братишке (все хотели вызнать) Как оно бывало на войне, Наш отец рассказывал при жизни Как и где сумел хватить свинца, Сколько раз заклеен и залатан, Что прошел - с начала до конца! (Кончил возле Праги в сорок пятом) Говорил (был голос сух и крут) Вспоминал о не таком уж давнем, Что война и боль, и страх, и труд Тяжелейший и неблагодарный! Выводил без пауз, напрямик, Что, не дай-то бог, начнется снова. Он умел рассказывать, и мы Каждое его ловили слово... II О себе я что хотел сказать? Мною... Вновь полученные знания Я всегда спешил зарифмовать (Склонность что ли или наказание) Так и тут. Я вспомнить не могу Слов его и выводов глубоких, Помню только, что в моем мозгу Разные налаживались строки, О боях, о всадниках лихих Ну и я - писать в тетрадь косую, Подписал на титульном «Стихи» И отцу торжественно подсунул. Он взглянул, потом еще взглянул, Рассмеялся, поманил рукою И спросил: «А что ж ты про войну Ну ее, давай про что другое, Присмотрись, какая жизнь видна, Как в кино события мелькают, И потом скажу тебе... война... Все-таки немножко не такая, Как в твоих вот в этих вот... в «стихах» В целом неплохих (слегка слукавил) Но война... не так она легка... А тетрадь оставь, покажем маме, Пусть посмотрит. Сын понаписал! Помолчал и, напоследок, глухо... Просто ты, сынок, не воевал, Не служил и пороха не нюхал. III Годы шли. Так водится писать (Разве шли? По-моему летели), Мы учились, мы хотели стать. Тем, кем стали, тем кем стать хотели.. Мой отец... Не скажет, не придет, Не задаст «с начинкою» вопросы. ... Вслед за мамой... В этот самый год Олимпийский (он же - високосный) Сдвинуты тяжелые столы, Сдвинуты (какое горе!) брови. Надо жить! Растут мои орлы, Сын большой, по росту чуть не вровень! Надо жить! (Чему себя учу!) Надо жить, иначе «заржавею» Делать то, что знаю, что хочу, Что люблю и, может быть, умею! Я - чего? Я пробую писать О любви, о жизни, о поэтах. И рассказы в тонкую тетрадь, И стихи, и песни, и куплеты В тонкую зеленую тетрадь. Нравится такое, чтобы в лицах. Что мне, людям нечего сказать? Все-таки не юноша, «за тридцать». Обо всем, о чем язык чесать Могут наши бабушки и дочки... Только о войне не написал Ничего. Ни строчки, ни полстрочки. Только о войне не написал, Видно, не хватает все же духу, Помню: «Ты сынок невоевал, Не служил, и пороха не нюхал!» IV Свет в глазах! Глаза прожектора Шар земной набух. В его утробе Шахты, подземелья, бункера – Атомные призраки надгробий. Жуткие предвестники беды. Телебум... Пульсируют экраны. Люди ждут (Так просто стать седым) Факты. Телефото. Телеграммы... «Льется кровь» – минутный репортаж Жителей растерзанных останки Город в прах! Идут на абордаж (По живому!) Двигаются танки. – «Никаких не будет «Палестин» (враг есть враг, не хочет на уступки), Серебром прострелены виски Уцелевших в этой «мясорубке»... Тишина. И снова: «Льется кровь!» Бронь броню неистово таранит. Бесполезно долго, вновь и вновь Бьют друг друга «братья мусульмане» Полыхает, вспучиваясь нефть, Рвутся бомбы (срочно уничтожить!) Побежденных, как не странно... нет. Победителей, не видно, кстати, тоже. Кто кого? Задача нелегка. Не рушить так запросто, по ходу И за что же все-таки, аллах, Столько лет страдание народам...? Тишина. И снова: «Льется кровь». Горные запутанные тропы. Помощь, разумеется, идет. От друзей, из Западной Европы. Вот они, с повадками зверья, Злобой перекошенные лица Рвут и жгут! Который год горят Школы, предприятия, больницы... Тишина... И снова: «Льется кровь». «Льется кровь!» – несчастная планета. Здесь – в упор расстреляна любовь, Здесь – в ходу дубинки и кастеты. В небо рвется алая заря. Не отнять! В кольцо сомкнулись люди. Не сдержать, не думайте, не зря! Не напрасно! Этого не будет! «Нет войне!» – распахнут транспорант. «Нет войне!» – надвинулись горою Страстные горячие слова И моей написанные кровью. «Нет войне!» – великие слова. Я – за мир (нам это всем по духу). Я – хотя я сам не воевал, Не служил и пороха не нюхал! Наверх Прощай любовь!.. и все-таки спасибо Прощай любовь!.. и все-таки спасибо. Я был неправ, когда тебя хулил, Наш самолет пока еще не прибыл. Наш час настал, хотя еще и не пробил. Держись, меня неузнанная тетя, Кто будет путь-дорогу освещать? Сегодня, все на взводе и на взлете. Прощай, любовь моя, любовь моя, прощай! Ау! – мои обычные скитанья. Ку-ку! – моя привычка не молчать. Остались лишь одни воспоминанья И на листке бумаги жирная печать. Наперерез увиденному всуе Летит мечта, призывно трепеща, В последний раз испуганно целую. Прощай, любовь моя, любовь моя прощай! Прощай, моя пустынная обитель. Я не шучу, действительно пора. Пан «генерал», слегка одернув китель, Призывно крикнет громко: «Горько!» и «Ура!» Я перед ним ни в чем не провинился Зачем он стал такие «вещи» вслух вещать? Прощай, любовь моя. Я на тебе женился, А потому, прощай, любовь моя, прощай! Наверх Сентябрь месяц удивил Сентябрь месяц удивил Причудой злой и «зряшной» «Лаптами» с неба снег валил Невиданно и страшно. Кружились хлопья, бились, жгли Прохожих, истязая, И, превращая землю в слизь, Шуршали, исчезая... Напоминая, что близка Загадочность природе, Что есть и зимняя тоска В осенней непогоде! Наверх Война «Пропади все пропадом, ей-Богу, Что мне жизнь? Зачем и для кого? Для тебя? Не хочу и не могу! Для детей? А сколько их всего? Где они? У бабушки, у Нины? Нету их, не ведаю, не зрю! А тебя... «супруга «...» «половина», Ненавижу! Точно говорю!» Звон стекла, с размаха рвется простынь. Я кричу с надрывом от пупка, Одурев от грязи и от злости, От «всю жизнь такого» бардака! От того, что выхода не видно. Что за жизнь? Так лучше и не жить! Оттого, что стыдно и обидно В черте чем по улицам ходить. Оттого, что ... правильно... Болезный. Потому и выдохнула: «Пси-и-и-х!» Оттого, что это – бесполезно, Оттого, что снова я притих!.. Наверх Тривиальных дум Тривиальных дум Чудеса ночей. Серебристых струн Седина речей. Параллель из брызг Раздели мечту, Запоздалый иск Разорву, прочту. Кучерявых тьма, Неустанная, По краям тесьма Беспрестанная. Разудалый крик Разгоняет шелк. Бесполезный тик Не украсит щек. Распоследний раз Красит искренне Непокорных глаз Болью выстрела. И в потоке искр И в кольце тревог... Не ищите смысл Там, где нет его. Наверх Бездушные строчки Бездушные строчки Ненужных изданий О чем говорили? Чего показали? В надуманной теме Запутались строчки, Как будто хотели, Как будто не очень. Обычное дело: Не жали сандали, Закаты горели, Рассветы вставали. Не бьет и не греет, Не трогает чувства, Поэты жалеют себя... А искусство? А тени лесов? А тюки целлюлозы? А тысячи тысяч Любителей прозы, Которые вдруг (За какие грехи?) «В нагрузку» получат Такие стихи. И общая фраза: «Откуда берутся?», И плачет бумага, И люди смеются! Наверх Накрыла осень золотом разлуку Накрыла осень золотом разлуку Набором красок веселит рассвет Давно ты не брала меня за руку Ушло то время и к нему возврата нет. Мельчат дожди, на город сеть накинув, Рекламы веером разбрасывают свет. Давно я не смотрел в глаза любимой, Ушло то время и к нему возврата нет. Порывы ветра бьются о причалы, Вода с размаху хлещет в парапет. Ты так давно меня не целовала, Ушло то время и к нему возврата нет. Закрыли тучи солнечное небо, Окрасив, землю в темно-серый цвет. Я был счастливым или им я не был? Ушло то время и к нему возврата нет. Наверх Все правильно, насильно мил не будешь Все правильно, насильно мил не будешь Мне не дождаться этого звонка Не для меня твои тугие груди, Не расстегнуть до пояса замка. Клин вышибают только клином, Все, что угодно можно заменить. Любовь сгорает, не оставив дыма, Не в нашем положении дымить. Уверенно любви сдавила горло Твоя такая нежная рука, Прощай любовь, ты умираешь гордо! Прощальный крик пугает облака. Наверх Прости меня за вечер тот проклятый! Прости меня за вечер тот проклятый! За глупые, фальшивые слова. Как я не понял, что была тогда ты Вне всякого сомнения, права. Что я молол? Кричал какую глупость! От ревности рассудок потерял, Каких-то требовал себе уступок. Кричал, что знаю, лично проверял. Забыл кто ты, на горло взять пытался. Ногами топал, «руки заломил». Добился одного - один остался, Теперь я знаю, что я натворил! Наверх Спасибо тебе за спасибо Спасибо тебе за «спасибо», Не понял я только за что? За стих сочиненный красиво, А может за что-то еще? За преданность, ласку и верность? За то, что не стар и не груб? А может за то, что не первым Коснулся накрашенных губ? Присвой мне порядковый номер, И в книгу «Побед» занеси, Забудь, залистай меня что-ли Не жди, не зови, не проси, И без меня тебе - хватит. Года позволяют желать, А мне бы дойти до кровати, В которой меня будут ждать, За серыми окнами вьюга. Метель расшвыряла тоску, Замучили оба друг друга, Туда тебе, мой поезд тут. Куда ты? Ах, да расстаемся, Колеса - пощечины бьют, И рельсы - как будто их просят Стальные напевы поют. Наверх Провожают криком осень Провожают криком осень Стаи журавлиные. На висках белеет проседь От тебя, любимая. Из тумана руки тянут Тихо шепчут тополя. «Обманул - и сам обманут! - Будешь думать, как гулять!» Море горя! На волне, Слово тополиное, В красной шапочке ко мне Не придешь, любимая! Наверх Давным-давно тебя не вижу Давным-давно тебя не вижу, Кому объятия расправить? Твой чистый взор, такой бесстыжий, Немного начал забывать. Остался в недалеком прошлом Надменных глаз капризный взгляд. И забывать я начал то, что, Казалось мне, забыть нельзя! Дышу, хожу, пою, танцую, Прекрасной радуюсь весне, Пишу стихи, слова рифмуя, И чую сам, что потускнел! И возраст, все же тридцать первый, И печень, колют «Серепар». И никакой красивой стервой Не увлекусь. Хорош. Устал. И тишина. И солнце греет, И жизнь прекрасна и скучна... Белье просохшее белеет И не ругается жена! Наверх Чуть плечом различая Печаль Чуть плечом различая «Печаль», Я её обниму принародно И спрошу: «Это ты сгоряча Объявила себя «безысходной».. . То бишь тихой печалью... Да? Сгоряча? Или так тебе «лихо»? А иначе зачем же тогда Называться печалью тихой, Безотрадной печалью дня; Я, признаться, и думать не чаял, То, что ты на плече у меня Обернешься моей же печалью! И посмотришь пронзительно вверх, И (не спутать с автобусной дрожью) Вздрогнешь вдруг, непродуманно, в спех, Препарируя вечное, божье... Обнаженно кусая слова, Покосишься обиженно-мило, И, одними губами едва Назовешься «Печалью унылой»... По движению - трону плечом. Осмотрюсь - тишина. Замечаю - Я в автобусе еду с еще Очень юной и милой «Печалью». Я ее обниму принародно И скажу: «Это ты сгоряча Объявила себя «безысходной»!.. Наверх

Распечатать Закрыть

2007 © Авторский сайт Александра Наумова